Можно тебя потрогать?

Они познакомились и поначалу на все спрашивали разрешения. Взглядом, жестом, словами. Можно подойти к тебе? Ты не против, если я сяду рядом? Позволь мне представиться, задать вопрос, рассказать, пригласить, прикоснуться, поцеловать…

Когда они поселились вместе, то стали трогать друг друга без спроса. И сперва это работало - они были влюблены и постоянно жаждали прикосновений.

А потом, когда жизнь вошла в обыденное русло, что-то сломалось. Эти прикосновения стали раздражать. Супруги увеличивали дистанцию, огрызались, избегали друг друга. Они начали отвергать и чувствовать отвержение. Они потеряли комфорт и безопасность. Перестали ощущать любовь партнера. 
Секс случался все реже и постепенно начал сходить на нет.

ЧТО ЖЕ СЛУЧИЛОСЬ?

А произошло бесцеремонное нарушение личных границ. Которое многие либо не осознают, либо считают нормой. 

Если мы переспали или, тем более, поженились, то мы принадлежим друг другу? Я владею телом другого человека? Он мой раб, вещь, объект? Он обязан хотеть моих прикосновений круглосуточно - даже, когда занят, болен, устал, озабочен проблемами на работе? Если он чувствует что-то другое, он должен немедленно перестать? 

Приходит муж вечером домой усталый и разбитый, его весь день начальник совокуплял в мозг. А жена тут как тут. Почему ты мне не рад? Почему ты меня не целуешь? Почему ты меня не выслушиваешь? Ты меня больше не любишь? У тебя другая?

А еще бывает, что у супругов разный темперамент. Кому-то нужно много секса или внимания, а кому-то столько - перегруз. 

Или они вышли из слишком разных семей, разных культур. В одной принято всех трогать и вообще нарушать границы, а в другой - наоборот, держать дистанцию. 

Что происходит? Оба чувствуют нелюбовь от партнера. Один - потому что с ним холодны, второй - потому что с ним бесцеремонны.

И что же, спрашивать разрешения у супруга? Он же не чужой!  Чего я там еще у него не видела или не трогала?

Так вот. Спрашивать обязательно.

Неважно, словами или взглядом, но мы задаем этот вопрос, “Можно ли к тебе прикоснуться?” А вот “чужой” перед нами человек или “свой” - от этого зависит контекст.

Незнакомцу мы этим задаем сразу два вопроса:
1)Можно ли мне к тебе прикасаться?
2)Можно ли это сделать сейчас?

В случае с супругом будет только контекст под номером два. Я знаю, что вообще мне прикасаться можно, а готов ли он к этому сейчас - знать не могу.

ГРАНИЦЫ

Мое тело - моя собственность. Если кто-то хочет пользоваться ею, он должен спросить разрешения. То же касается моего времени, сил, внимания, помощи и т.д. Все это включено в наши личные границы. Кто в них влезает без спроса и тем более, без предупреждения - НАРУШИТЕЛЬ.

Это проблема, с которой сталкиваются большинство семей. Возможно, каждому человеку так или иначе приходится через подобное пройти. В какой-то период воспринимать партнера как часть себя, то есть как объект, а потом обнаружить, что он - нечто отдельное - со своими потребностями и чувствами, не соответствующими ожиданиям.

Нам кажется, что раз мы дотрагиваемся из любви, это будет приятно. Но человек может не хотеть сейчас ни объятий, ни поглаживаний, ни ласки, ни нежности, ни страсти, ни вообще контакта, это совершенно естественно и никак не связано ни с какой любовью.

Никому не приятно, когда его тискают, как вещь. Как карапуз, сжимающий в неуклюжих объятиях вырывающегося кота.

Но откуда же берутся у нас такие представления, будто близость в отношениях означает бесцеремонность? С какого перепугу супруги становятся друг другу должны (например, терпеть)?

Все это убеждения и автоматические реакции, которые мы выработали в детстве и над которыми потом не задумывались. 

КАК ЭТО СФОРМИРОВАЛОСЬ В ДЕТСТВЕ

Когда мы были маленькими, родители были с нами бесцеремонны. Они не спрашивали у пятилетнего карапуза, можно ли его обнять. Более того, для многих мам их выросшие дети навсегда остаются крохами. 

Они поправляют шарфики сорокалетним сыновьями или ощипывают прилипшие нитки с пальто, точно шимпанзе занятое грумингом, вызывая мучительное чувство неловкости. Вроде мать проявляет любовь и заботу, и нельзя остановить ее грубостью, но на вежливые просьбы она не реагирует. Почему? Да потому что она все еще пребывает в симбиозе с воображаемым двухлетним сыном.

И вот, за недолгое детство, которое когда-то казалось вечностью, мы усваиваем представления о том, как проявляется любовь и как ведут себя близкие в семье. Могут ли внутри семьи быть границы, какой толщины и жесткости. Что можно себе позволить. Какая дистанция приемлема. Кому полагается уважение и в какой форме. 

Другими словами, мы выходим из детства с неосознаваемым впечатлением, что близкого человека можно хватать в любой момент, и это будет проявление любви, а он должен быть рад. Иначе он не близкий и не любящий. Просто потому что так делали мамы, папы, бабушки, дедушки… Мама для карапуза - первейший образец для подражания и носитель истины, разве она может быть неправа?

И мы тащим эти представления в свою собственную семью, пока не приходит пора задуматься. Увидеть, что границы между мамой и карапузом не те же, что между двумя взрослыми людьми. 

Карапуз недавно и впрямь был частью маминого тела. Их соединяла пуповина. Сначала - реальная, потом - незримая. Первые годы жизни между мамой и малышом есть эмоциональная связь, которая с истончается и, наконец, рвется с взрослением. 

Карапуз растет по маминым правилам и установкам этой семьи. А когда у него появляются иные настроения и потребности, он как раз и начинает от родителей отделяться. Только тогда у него появляется шанс быть увиденным как личность, и почувствовать уважение к себе. 

У ребенка нет свободы. За него решают, что ему можно, и чего нельзя. Устанавливают расписание, правило, меню, обязанности. Навязывают, к чему стремиться, что думать чувствовать. И он ничего не может поделать до 18 лет, только бунтовать или подчиняться.

Супруги же - это два взрослых человека. Они вышли из совершенно разных семей, в каждой из которых были свои установки. У них есть свобода, есть чувства, желания и потребности. Они хозяева своей собственности - тела, вещей, времени, сил и т.д. Поэтому любовь без уважения здесь не работает.

Любовь без уважения - это использование. Партнер становится объектом, а не личностью. И да, младенец поначалу во многом объект. 

ЛЮБИТЬ = ХОТЕТЬ КАСАТЬСЯ

Знаменитое определение Станиславского, который, похоже, был большим кинестетиком.

Но как именно касаться? На каких условиях? Если мне плевать, приятны ли партнеру мои прикосновения, разве это любовь? 

Если я люблю человека, мое быть, я все же буду прислушиваться, присматриваться, задавать вопросы, прежде чем что-то сделать? Стану ли я подкрадываться к спящему, чтобы его помацать? Ведь со спящим нельзя предварительно установить контакт… 

ТАК БЕСКОНЦА И СПРАШИВАТЬ?

Разные люди нуждаются в разном уровне бережности, в разной дистанции. Здесь нет универсальных параметров, нет “правильно” и “неправильно”, важно выяснить  друг у драга, какой способ подходит.

Кому-то нужно, чтобы его всякий раз спрашивали вслух, можно ли до него дотронуться, хочет ли он этого, безопасно ли это сейчас, комфортно ли, готов ли он, приятно ли ему.

А кому-то достаточно просто установить контакт, и все понятно без слов. Но неизменным остается одно. Сперва контакт глазами. И ожидание ответа: можно?

И тогда вступает в силу удивительный парадокс. Оберегая границы и уважая дистанцию, мы увеличиваем близость. 

Казалось бы, требуется больше шагов и церемоний, можно же в охапку и на сеновал. Казалось бы, дистанция - это холод. Но вместо этого растет ощущение тепла, контакта и любви. Потому что рядом с нами человек, который нас слушает, слышит, понимает, уважает и защищает.

Елена Моксякова